В связи с тем, что города непрерывно растут на протяжении почти всей человеческой истории, кладбища, которые изначально строились за пределами поселений, рано или поздно оказываются окружены жилыми кварталами, что весьма негативно сказывается на эпидемической обстановке в городе и ставит вопрос о закрытии таких кладбищ. Разумеется, кладбища можно ликвидировать по-разному: можно осторожно и бережно эксгумировать все тела и перезахоронить их на новом кладбище за чертой города – причем в ряде случаев можно даже сохранить памятники, могильные плиты и т.д., если у организаторов ликвидации будут средства и желания. Все основные христианские тоже смотря на процедуру эксгумации, если она проводится с уважением к останкам, вполне спокойно – не слишком одобряют, но при наличии уважительных причин и не осуждают проводящих ее людей.
Увы, советская власть, по целому ряду причин, о мягкости и аккуратности в вопросах переноса и переустройства кладбищ не слишком заботилась. К сожалению, большая часть некрополей – особенно при монастырях и храмах – разрушалась самым варварским образом. О том, почему так происходило, что было причиной и какие факторы влияли на происходящее, и будет эта статья.
Почему так происходило
Хотя первые голоса о необходимости реконструкции городских кладбищ в связи с бурным ростом городов России начали раздаваться еще в конце XIX века, первые большие события в этом процессе произошли после Революции 1918 года, а основной процесс закрытия и сноса старых кладбищ пришелся на период сталинского правления в СССР. В конце 1918 Совет Народных Комиссаров выпустил декрет «О кладбищах и похоронах», согласно которому Православная церковь и все другие религиозные организации на территории страны отстранялись от вопросов погребения, и все кладбища брало под свой контроль государство в лице местных органов власти. В середине 20-х годов городские некрополи должны были подвергнуться ревизии и переустройству, а некоторые – и сносу. Во-первых, это было прямое следствие антирелигиозной кампании в стране, которая стремилась отнять у Церкви ее земли и влияние, а во-вторых, того требовала ситуация в городах, которые вследствие начинающейся индустриализации бурно разрастались и испытывали нехватку земель под застройку.
Соединяя воедино эти мотивы, власти рассуждали следующим образом: территории и здания храмов и монастырей можно использовать под светское назначение – для мастерских, общежитий, складов и т.п. Однако если перепрофилировать монастырь, например, в рабочее общежитие, то он становится жилым зданием. Если же он является жилым зданием, то теперь рядом с ним невозможны захоронения, согласно новым санитарным нормам, – а следовательно монастырское кладбище необходимо ликвидировать.
Наибольший масштаб и значение эти вопросы имели в крупнейших городах СССР своего времени – в Москве, Ленинграде, Киеве, Нижнем Новгороде, Харькове и т.д. Так или иначе, очень скоро кампания по ликвидации кладбищ коснулась не только прицерковных и монастырских некрополей, но и общегородских кладбищ, которые стояли на пути у планов по перестройке городов. Бывшие земли кладбищ после рекультивации предполагалось делать территориями заводов, жилыми кварталами, парками, скверами и землями под дорожное строительство.
Кого и как хоронили заново
Сперва перечислим, какие захоронения ликвидировались с уважением к погребенным и как это происходило – бывало, что после эксгумации и переноса на другое кладбище тела сохранялся даже оригинальный памятник. Прежде всего это коснулось деятелей культуры, которых по тем или иным причинам советская власть считала важными для себя: например, в 1931 Н. В. Гоголь был перезахоронен на Новодевичьем кладбище. С 1925 музей общества «Старый Петербург» начал принимать в качестве экспонатов бронзовые и мраморные скульптурные детали с памятников Смоленского кладбища, а также иконостасы закрытых церквей. К сожалению, итог у этой истории достаточно печальный: когда всю огромную экспозицию передавали в Русский музей, где она должна была быть впоследствии выставлена, многие экспонаты были украдены или утеряны при транспортировке.
Огромный риск для культурного наследия, запечатленного в некрополях, да и для самих захоронений, возник в конце 20-х годов в связи с «приведением в порядок» кладбищ по всей стране и, в особенности, в Москве. Небезразличные граждане, журналисты и ученые обращались к властям с просьбами сохранить по меньшей мере наиболее ценные образцы – и действительно, нередко получали разрешения по транспортировке в музеи памятников выдающимся личностям или просто памятников, которые имели художественную ценность. Благодаря аналогичным петициям в Ленинграде многие имевшие ценность надгробия были транспортированы в Александро-Невскую лавру, а также на Лазаревское кладбище. Лазаревскому кладбищу в этом смысле повезло: в 1932 советская власть признала его «музеем городской скульптуры», что защитило его от варварского уничтожения и сделало важной городской достопримечательностью. Столь же сильно повезло Тихвинскому кладбищу и Волковскому кладбищу, которые новая власть также по тем или иным причинам сочла важными. Именно эти некрополи стали местом последнего прибежища для спасенных с разрушаемых кладбищ останков многих знаменитых людей прошлого, а также для\ памятников, которые просто представляли собой большую культурную или художественную ценность.
Например, как «не имеющие культурно-исторической ценности» должны были быть уничтожены многие захоронения Смоленского православного кладбища, но вот памятники с них, бывшие порой настоящими произведениями искусства начала XIX века, удалось спасти. Примечательно, что при этом всем не были уничтожены могилы деятелей науки – к ним советская власть оказалась более лояльна. Впрочем, прах некоторых культурных деятелей тоже удалось сохранить вместе с памятником: например, останки поэтессы Елизаветы Кульман были перенесены в Некрополь мастеров искусств вместе с ее надгробным памятником.
Что происходило со старыми захоронениями
К сожалению, как уже отмечалось ранее в тексте, далеко не все кладбища получили хоть сколько-нибудь уважительное отношение со стороны властей. Например, уничтожение Ново-Алексеевского кладбища не предполагало никаких мер по перезахоронению тел и транспортировке памятников – его просто сравняли с землей. Аналогичным образом было уничтожено бессчетное множество могил выдающимся деятелям науки и искусства XIX века, что были захоронены на Скорбященском кладбище, а когда советская власть взялась за «реконструкцию» некрополя Новодевичьего монастыря, то уцелело не больше пяти процентов бесценных надгробий – остальные были варварски уничтожены. Что интересно, порой представители властей публично заявляли о том. Какие приоритеты имеют в сохранении кладбищенских мемориалов – лишь «Прогрессивным» деятелям культуры и науки оставлялось место в новых некрополях, а все прочие подлежали забвению и уничтожению. Также исключения делались для революционеров, декабристов и их семей.
Самым шокирующим моментом во всей истории с ликвидацией кладбищ, является, конечно же, широка распространенная практика использования могильных плит и надгробий «социально неприемлемых» захоронений в качестве строительного материала. Памятники дробили и делали их них тротуарные поребрики, каменную крошку добавляли в бетон, целыми плитами иногда мостили парковые дорожки. Все кладбища, имевшиеся на территории Московского кремля, к началу 1940-х годов были ликвидированы. Такая же судьба постигла и некрополи при монастырях Москвы – всех, кроме Донского, туда, наоборот, свозились останки людей, представлявших для новой власти культурную и историческую ценность.
Как рекультивировали освобожденные территории
Государственная компания по ликвидации кладбищ в целом завершилась к началу шестидесятых годов – и города в целом обрели современную структуру, и антирелигиозная компания в целом считалась завершенной. В последующие года кладбища тоже закрывались, сносились и перемещались, но это явление не носило столь массового характера, как ранее. На месте Дорогомиловского кладбища в Москве был создан квартал домов для советской партноменклатуры, а в XXI веке был там появился небоскрёб «Башня 2000». Там, где раньше располагалась Фарфоровское кладбище, в 1950-х были построены многоквартирные жилые дома – они же стоят там сегодня. Мало кто помнит, однако Виноградовский сквер и Ломоносовский сад также располагаются там, где до Революции находились некрополи. Например, современный парк Кулибина разбит на месте бывшего кладбища при Петропавловском соборе – при этом. Что интересно, имеющийся в парке памятник Кулибину находится там со времен существования кладбища.
Дополнительная информация, связанная с данным материалом: